Здесь совсем другое: простор, чистота,
прекрасная архитектура домов, совсем закрытых шпалерою из мелкой, стелющейся, как плющ, зелени с голубыми цветами; две церкви, протестантская и католическая, обнесенные большими дворами, густо засаженными фиговыми, мускатными и другими деревьями и множеством цветов.
Неточные совпадения
Хотя в 1612 году великолепная церковь святого Сергия, высочайшая в России колокольня, две башни
прекрасной готической
архитектуры и много других зданий не существовали еще в Троицкой лавре, но высокие стены, восемь огромных башен, соборы: Троицкий, с позлащенною кровлею, и Успенский, с пятью главами, четыре другие церкви, обширные монастырские строения, многолюдный посад, большие сады, тенистые рощи, светлые пруды, гористое живописное местоположение — все пленяло взоры путешественника, все поселяло в душе его непреодолимое желание посвятить несколько часов уединенной молитве и поклониться смиренному гробу основателя этой святой и знаменитой обители.
Все отрасли промышленности, все ремесла, имеющие целью удовлетворять «вкусу» или эстетическому чувству, мы признаем «искусствами» в такой же степени, как
архитектуру, когда их произведения замышляются и исполняются под преобладающим влиянием стремления к
прекрасному и когда другие цели (которые всегда имеет и
архитектура) подчиняются этой главной цели.
Итак, если даже причислять к области изящных искусств все произведения, создаваемые под преобладающим влиянием стремления к
прекрасному, то надобно будет сказать, что произведения
архитектуры или сохраняют свой практический характер и в таком случае не имеют права быть рассматриваемы как произведения искусства, «ли на самом деле становятся произведениями искусства, но искусство имеет столько же права гордиться ими, как произведениями ювелирного мастерства.
То же самое надобно сказать и о промышленности, создающей под преобладающим влиянием стремления к
прекрасному, например, ткани, которым природа не представляет ничего подобного и в которых первоначальный материал еще менее остался неизменным, нежели камень в
архитектуре.
По нашему понятию о сущности искусства, стремление к произведению
прекрасного в смысле грациозного, изящного, красивого не есть еще искусство; для искусства, как увидим, нужно более; потому произведений
архитектуры ни в каком случае мы не решимся назвать произведениями искусства.
Конечно, следы исполинского пожара еще не были изглажены: огромные обгорелые каменные дома, кое-как прикрытые старым железом, окна, заделанные деревянными досками с нарисованными на них рамами и стеклами, с красными и закоптелыми полосами и пятнами по стенам, печальными знаками пламени, за три года вылетавшего из всех отверстий здания, пустыри с обгорелыми фундаментами и печами, заросшие густою травою, искрещенные прямыми тропинками, проложенными и протоптанными расчетливыми пешеходами, самая новизна, свежесть множества деревянных,
прекрасной новейшей
архитектуры домов, только что отстроенных или строящихся, — все красноречиво говорило о недавнем посещении Европы…
Почему-то про него говорили, что он
прекрасный художник, и, когда у него умерла мать, бабушка, ради спасения души, отправила его в Москву в Комиссаровское училище; года через два перешел он в училище живописи, пробыл здесь чуть ли не пятнадцать лет и кончил по архитектурному отделению, с грехом пополам, но
архитектурой все-таки не занимался, а служил в одной из московских литографий.
Немцы вытеснили сравнительно слабый отряд французов из Эльзас-Лотарингии и двинулись дальше, в глубь страны. Здесь повторилась та же история, что и в Бельгии. Разрушается
прекрасный, наполненный лучшими произведениями искусства, замок Шантильи. A несколько позднее, громится и разрушается теми же гигантскими немецкими сорокадюймовыми снарядами один из величайших по красоте и старинной готической
архитектуре Реймсский собор.
Местом прогулки и развлечения для жителей Ляояна был
прекрасный тенистый сад, разросшийся вокруг древней и замечательной по своей
архитектуре корейской башни.
Прекрасная культура прежде всего создает великую
архитектуру.
Она стояла невдалеке от тайги, близ обширных, принадлежащих Петру Иннокентьевичу, приисков, а самая постройка дома, где за последние два десятка лет почти безвыездно, кроме трех-четырех зимних месяцев, жил семидесятилетний хозяин, отличалась городской
архитектурой, дом был двухэтажный, с высоким бельведером и высился над остальными постройками и казармами для присковых рабочих, окруженный
прекрасным садом, на высоком в этом месте берегу Енисея.